◊ Возраст: - внешний: 8 - реальный: 13 ◊ Принадлежность: вампир ◊ Должность: неофит; ◊ Специализация: momentum (преодолела период слабости и успешно осваивается); ◊ Профессия: всего-лишь ребенок, задержавшийся на попечении Матери. Прислуживает ей в быту.

aoihaiirousagi

Званная гостья в покоях матери, обсудив с той все дела, отводит взор от ее величавого силуэта, и у ног всемогущей и древней созерцает маленькое, тщедушное воплощение скромности. Одна из "игрушек" великой - хрупкое дитя с холодной кожей, словно сотканной из тончайшей вуали молочного мрамора. Аккуратно уложенные прядка к прядке волосы - истинный паучий шелк во всем сиянии его благородства. Она - почти настоящая, круглощекая, курносая, маленькая тихая девочка, чей безучастный взор цвета заиндевевшей киновари лишь по редкому приказу поднимается выше ног матери, слишком занятый завораживающими деяниями по-детски пухлых пальчиков. Он легкий и ненавязчивый, неощутимый при мимолетном соприкосновении с чужим взором. И вместе с тем охвачен мрачнейшим, неземным вдохновением. В средоточии спокойствия, коим является все кажущееся безжизненным естество Агни, оно, вдохновение это, ярко пылает, стремясь к недостижимым вершинам противоречивого подобия: искра, заставляющая монолит вечной мерзлоты сиять изнутри, или кипа бумаг, разложенных по алфавиту в сердце смерча. Дитя нежно улыбается матери, слыша ее обращение и безропотно веруя в силу каждого слова. Близкий к шепоту, распевный и неторопливый голос Агни нечасто услышишь - кивнет вместо ответа и вновь притихнет. Проявления на лице ее эмоций и интересов будто бы несмелы и робки. Лишь преисполненная чувства предвосхищения, какое предваряет тяжкий грех, ее дрожащая тонкая ручонка может потянуться к прекрасному. Но никуда не денется мрачный, дьявольский азарт во свете очей, прикрытых сонным, белоснежным опалом век.

Агни - образцовая тихоня. Молчаливая, бедно выражающая свои мысли и эмоции маленькая девочка, отлично осознающая свое место в обществе и нисколечки этим не возмущенная. Справедливо будет заметить, что для нее характерна некоторая степень невозмутимости в принципе - эту свою черту она сама могла бы в будущем счесть основой к зарождению прекрасного представления  о жизни, если бы выросла и оглянулась в прошлое.
Путь от первой встречи с явлением или личностью к их непосредственному пониманию девочка проходит, руководствуясь похвальным для ее юных лет критическим мышлением, при этом вовсе не обозначающим сугубо негативную оценку наблюдаемого, а зачастую в точности до наоборот и до излишеств. Пусть Агни почти никогда не улыбается, но можно быть всегда уверенным в том, что эта девочка хотя бы как минимум попытается понять позитивные аспекты жизненной ситуации, в которую вы с нею попадете. И не важно, сколь вы с ней близки, Агни проявит свое обыкновение и приложит все усилия, чтобы подбодрить и поддержать нуждающегося по всей доступной мере своих сил. Ей в равной мере присущи иногда нескрываемая боязнь и тяжкий фатализм, призванный ее преодолевать невзирая на ужас последствий и не испытывая отчуждения от благоразумных мыслей. Руководит поступками ребенка и противоречащая этому наивная любовь к творческому самовыражению - противоречащая в разумных пределах, свидетельствующих о расцвете юношеского чувства неопределенности. Так, например, Агни не любит хвастаться, но обожает без задней мысли или корысти дарить подарки тем, кто ей нравится, и подарки эти предпочитает делать исключительно сама. Взамен, как и любое дитя, Агни хочет внимания и немного заботы, и удивляться тут нечему. Детенышу не выжить, пренебрегая этой частью своей природы. Присмотр взрослых и их помощь - нужда подрастающего организма, в облике которого Агни нынче застряла.
Сказать о себе Агни многого, пожалуй, и не сможет - только в общих чертах объяснит, что любит делать: играть в загадки, наблюдать за взрослыми, творить то, что мнит прекрасным. Об остальном?.. Она слишком запуталась в своей сущности, чтобы стесняться того, кем стала - наивным добродушным кровопийцей со смазливым бледным личиком.

Есть дети, что рождаются и вырастают в окружении роскоши и благ, сотворенных потом и кровью чужих людей, а то и вовсе приобретенных давними потомками. Атласные шелка и светоч в золотых оправах канделябров, благородство янтарных капель, обрамляющих слоновую кость девичьего гребешка, блестящая оправа для большого зеркала в дамской комнате... Подобно сформированному крепким тезисом, осмысленному знанию, обретшему покой в толще книжных стен библиотек, серебро иль белый малахит, или пусть даже радужное монпансье из самородков - сердце земной тверди, не каждому подвластное, но все же низверженное могуществом ума до звездного сверкания у ног любимой женщины. А многие ли из них задумываются о том, в чем ценность этой едкой и холодной крови, застывшей в омертвевших жилах огненного чрева, затерянного в самозабвенном вращении посреди ничего, простирающегося в умопомрачительные глубины холодной космической бездны?..
Почему люди были готовы отдавать отцу огромные деньги, чтобы вместо пищи, воды и всех лучших благ, обозначающих в совокупности продление чуда жизни, получить хитросплетение древнего природного таинства и человеческой воли к его постижению, воплощенное в совершенной безделушке, и радоваться, не постигая смысла? Агни была очень умным ребенком и с малых лет наблюдала за работой своего одинокого родителя, затаив дыхание от тяжести вопроса, нависшего над кое-как слепленным мольбертом, несущим неумело и невежественно намалеванную картину. Но картину целого мира.
Она росла тихим, спокойным, миролюбивым ребенком, всегда была не в меру замкнута в себе. Всей силой осознания и восприятия, ей доступного, Агни была обращена к ориентирам на незримое. Для описания его сама порою слов не находила, но не сдавалась. В беззаботную пору детства девочка витала в облаках, и от озабоченности вопросами, ответы на которые едва ли услышишь от взрослых в их скучных ежедневных разговорах, отвлечь могли, пожалуй, только уроки отца. Он обучал ее своему удивительному ремеслу, и жаждущий открытий детский разум откликался с кротким и прилежным энтузиазмом. Крохотные лики нимф взирали на нее с улыбками из теплоты багряных капель жидкого металла, и прежде, чем застыть в слиянии звено к звену, въедались в память. Под чутким руководством и с помощью отца Агни пробовала себя в деле, результаты которого удивляли и восхищали весь человеческий род, и даже не могла придумать той сокрушающей все райские врата роковой причины, что оставила бы чаяния многочисленных потомков вдали от этой красоты. Она была дочерью человека, что не жил в роскоши но создавал. Она прекрасно понимала, что получает пищу из рук, обладатель коих наделен той волшебной волей первооткрывателя, ассоциирующейся с самим понятием "человек". И пусть, конечно же, с ее уст все звучало бы куда как проще и менее величественно, сила молчаливого восторга бесперебойно питала очень своеобразное жизнелюбие девочки.
Поэтому, когда все случилось, она замкнулась в себе еще больше. Тихая улыбчивая девочка сама невольно выступила в роли желанной драгоценности для существа, пристрастного не столь к крови земной, сколь к человеческой. Отец не смог защитить Агни и сгинул в пучине вод истории, волны которых вынесли девочку на новые, неизведанные берега жизни. Жестокая рана пронзила плоть ее души столь глубоко, что Агни до сих пор пребывает в беспамятстве, без которого легко бы тронулась умом. Теперь лишь тень себя самой былой, она внимает свету мира, сокрытая от его жара кожистым крылом вероломного кровопийцы, которого искренне и сокровенно чтит и обожает. И все же какая-то память в ней жива. Свое новообретенное темное могущество Агни вот уже пять лет оттачивает и использует, чтобы плести из человеческой кости и железа, добытого в амброзии грешников, извращенное подобие прекрасных творений. Что она помнит? Она помнит только руки и деяния их.