◊ Возраст: - внешний: 26 - реальный: 29 ◊ Принадлежность: инквизитор; ◊ Должность: наследница крови от двенадцати; ◊ Специализация: Способна исцелять тела и возвращать только что умерших к жизни, как и все наследницы от двенадцати. Разумеется, способность проявляется куда в меньшей мере, нежели у наследниц Петра, и отнимает много сил. Тени мои - может создавать до пяти своих клонов, материальных всего десять секунд, а ровно через полторы минуты - вовсе распадающихся. Так же исчезают при соприкосновении с противником, по прошествии тех самых десяти секунд. Хождение по тени - способна совершить прыжок из любой тени, размерами превышающей её собственную, в другу такую же. То-есть, войдя в тень дома, вполне может по желанию моментально оказать в тени соседнего. Ограничение действует в расстоянии таких прыжков - не более двухсот метров. Теневой клинок - даже если в руках Дельты нет верных ножей, она никогда не останется безоружна. Может призвать вполне материальный клинок, правда, ограниченный устойчивой формой и размерами обычного её оружия. Передвигается почти бесшумно, будь то бег или шаг. ◊ Профессия: бывшая наемная убийца;

Katarina - League of Legends

Её лицо носит отпечатки непростой и грешной жизни, и дело даже не в шрамах, что многочисленными рубцами покрывают и стройное тело тоже. Нет, печать прожитых невзгод и ошибок отражается в пронзительной зелени глаз. В изгибе губ, искривленных ироничной усмешкой. В глубоких морщинах, пролегших на высоком, белом лбу.
Её волосы пылают живым огнем, рассыпаясь по плечам его всполохами. Кажется, будто можно обжечься, если до них дотронуться.
Её женственное тело будто отлито в идеальную форму, отлито из стали и с пристрастием. Затянутое в черную кожу, оно выглядит столь гармонично, как никогда бы не выглядело в монашеской рясе. Пожалуй, слишком вызывающе, как для слуги господней, но на то Святая Инквизиция и не Церковь. 
Но при всей яркости и нетипичности, Дельта умеет быть удивительно неприметной. Вы даже не заметите её присутствия в комнате, если она того не пожелает. Конечно, это и от того, что унаследованный ею дар - буквально растворяться в тени, но это лишь часть истины. Просто Дюпонт может двигаться и говорить так, что вы её не узнаете. Мимикрия - нечто большее, нежели сверхъестественная способность - это часть личности и самого существа инквизитора.

Если при прочтении истории этой девы у вас создастся впечатление, что она - обыкновенная раскаявшаяся убийца, ищущая спасения в служении Богу, то впечатление это ошибочно. Дельта - Ева, стремящаяся вырвать у змея плод познания, она же Казнь Египетская, и ангел, опаливший крылья падая с небес. Дюпонт будто бы несет в себе семена всех грехов, пробуя их со вкусом, и не веря на слово, что это запретно и разрушительно. Она сложная личность, и была рождена такой, чтобы стать идеальным оружием, понимающим врага, и знающим, как его убить.
Будто Дьявол на службе у Господа.
Она горда, тщеславна и саркастична, но, в то же время, лжива и умеет скрывать своё истинное лицо. Скорее всего, и сама Дельта не может до конца понять собственной изменчивой сути. Словно идеальный хамелеон, способный обмануть даже самого себя, внушив себе некую мысль или устойчивый образ. Не доверяйте её улыбке и слезам, а в особенности - словам.
Она вспыльчива и склонна впадать в гнев. Будто в подкорку её вшита маленькая часовая бомба, то и дело разрывающаяся на сотни осколков и подгоняющая действовать. Убийство для неё, словно наркотик, и жажду эту она удовлетворяет, неустанно преследуя нечисть. Но если нечисти не станет, или, вдруг, её моральные устои, обретенные столь поздно, дадут трещину и падут?
Она страстна до распущенности, она стремится к движению и познанию. К действию. Дельта неминуема, словно стихия, она сметает всё на своём пути.
Она алчна и не знает меры в желаниях своих, пускай даже те носят самые благие обличья.
Наконец, она подвержена скверне уныния и сомнения, то и дело размышляет инквизитор о тщетности бытия, и только новая цель спасает её от этих мыслей.
И весь этот коктейль из заглавных смертных грехов, с лихвой заправлен раскаянием и волей. Как будто Дельта кует из себя клинок, идеально ложащийся в длань господню. Противоречивая тень, двойственная натура, девушка-мираж, оставляющая за собой кровавые следы и смешанные чувства.

С самого начала не дано мне было обычной жизни, лишь тень её коснулась меня.
Я убийца, и всегда была ею. Первой моей жертвой стала моя мать, потерявшая в тяжелых родах много крови, и от того умершая. Потом мне говорили, что она не желала следовать своему пути, и за то поплатилась, но я считаю это сущей глупостью. Я была слишком тяжким бременем, и разъедала её нутро долгие месяцы. Я выпила её до дна, находясь во чреве, а когда мне суждено было появиться на свет, отобрала последние силы и само дыхание жизни. Я убила её, а не Господь наш.
Говорят, младенцы приходят на этот свет чистыми созданиями, но я была грешна уже тогда. И по сей день не искупила грехов своих.
Мне суждено было расти под опекой церкви, ведь под её крыло мать, француженка, по случайности приехавшая в Чехию, пришла, когда близился день моего рождения. Но с малых лет не было мне места в этой обители света, и слишком рано поняла я это. Когда другие дети подобострастно смотрели во рты учителей, или читали заученные молитвы, я видела лишь лик Иисуса, укоризненно глядящего на меня с икон. Тогда, казалось мне, он желал, чтобы покинула я его дом, потому как была я ему отвратительна. О, если бы раньше поняла я, что это было не так. Что побуждал он меня вовсе не бежать прочь от него, но действовать. Было мне слишком мало лет, и я сделала то, что велело мне моё слабое, изъеденное грехом, сердце - сбежала из монастырского приюта, отринув веру.
Рыжая оборванка девяти лет, воровавшая еду и кошельки, спавшая, как кошка, где придется. На улицах я научилась вовремя строить грустную мордашку, бить исподтишка и врать. Тогда всё это казалось мне сущим весельем, особенно - в сравнении со скучным бытом церкви. Так я жила, и ощущала себя вполне в своей тарелке. До первых холодов, когда сильно заболела и едва не умерла. Господь ли спас заблудшую рабу свою? Отнюдь, это были бродячие артисты - но, шутка ли, Цирк был лишь прикрытием для шайки бандитов. Они подобрали замерзавшую девчонку, приютили и обучили своему ремеслу, сутью которого являлось не столько мошенничество, сколько грабежи и убийства. Кто бы мог подумать, что спустя годы, эта оборванка превзойдет учителей?
Я не просто жила во грехе, я в нем росла, формировалась и цвела. Помню первый свой нож с обоюдоострым лезвием, и то, как порезала все пальцы, пытаясь наточить его. Помню первую кровь, окропившую его, и как покинула своих спасителей, так и не ставших мне семьей, в поисках иного, нежели грубые грабежи и шумные попойки. Столь извращен был мой разум, что считала я их общество недостойным не потому, что они были убийцами и ворами, а лишь потому, что не были изощрены они в своих деяниях и целях. Смертоубийство казалось мне искусством. В те годы Бог с болью взирал на меня.
Шли лета, я становилась искусней, ремесло наемной убийцы стоило больших денег. Червоточина в сердце моём, зароненная туда в раннем детстве, разрасталась и крепла. Я тешила себя тем, что все мои жертвы были людьми дурными, что они заслуживали смерти, но отнюдь не всегда это являлось правдой. И слепа я была, или же намеренно не желала обращать на это свой взор, пока однажды невинность жертвы не стала очевидна даже мне. Белокурое создание, цветок божий - кажется, сам Господь тогда остановил мой клинок. Тогда Он вновь заговорил со мной.
С того дня утратила я своё жестокосердие, и больше не погубила ни одной души за монету. Когда Он говорил со мной, я встретила не просто его дитя, та златовласая дева не была монахиней, она была чем-то большим - Его прямым последователем. Одной из сестер Инквизиции, что открыла мне истину и подарила зрение.
Я грешна и каюсь, и кровь вопиет во мне. Кровь одного из двенадцати, чьей наследницей я являюсь - Фома прародитель мой, и впредь его путем иду я, уничтожая мрак и замаливая ошибки прошлого. Обрела веру и стыжусь лет, проведенных во тьме, в бессмысленном метании и попытках избежать взгляда Господа. Кровь человеческая на мне, и не прощу я себя, как Он простил меня, бичом стану изгонять дьявола из тела и духа своего.
Но суждено мне было познать тень жизни. Тень - сила моя, путь мой и наказание, и склонность ко греху не излечена во мне Богом. Не страшусь я тени и прошлого своего, хоть и каюсь во всем - есть у меня враг страшней, чем сама я. Враг, отражением коего я являюсь. Лишь однажды проиграла я тому врагу, лишь однажды дозволила погубить деву, что стала началом на моём пути к Богу. Лишь подобных ему я готова уничтожать, преступая впредь заповедь "не убий". Но даже убитые чудовища, чьи глаза горят красным, а клыки блестят белоснежными остриями, снятся мне тёмными ночами, взывая к кровоточащей душе. Сонм убиенных ожидает меня в глубинах Ада, но пока жива, буду я сокращать людские страдания и изгонять тьму, миражом проходя сквозь чужие жизни и не смея больше тревожить живых.