◊ Возраст: - внешний: 37 - реальный: 319 ◊ Принадлежность: вампир ◊ Должность: неофит; ◊ Специализация:Малефикар; ◊ Профессия: владелица небольшой галереи

Carmilla from Banshi Shadow

Даже в смертной жизни старость за ней явно не поспевала, не давая морщинкам глубоко изрезать черты лица, испортить пятнами кожу, а седине разбавить медь волос. И Аластриона часто вызывала зависть сельчанок, ведь выглядела молодой и свежей. Кроме того, она умела подать себя. Пусть и в простой одежде, эта женщина всегда выглядела шикарно и изящно. Тонкие запястья, длинная шея, мягкие, плавные жесты, пусть и разбавленные строгими чертами лица, а стоило ей бросить один взгляд, улыбнуться, приподнять ресницы, и любой мужчина, а иногда и не только мужчина, готов был идти за этой девушкой на край света. А та только покачивала округлыми бедрами, хмыкала и уходила.
После наступления «нежизни» она навсегда застыла в расцвете своей красоты. Среднего роста, точенная фигура, тонкая талия, цвет волос стал еще более насыщенным и заиграл алыми оттенками. Правильные черты лица и привитые самой себе за столетия манеры позволяли ей с легкостью выходить за особу благородных кровей. И пусть титул давно был утерян, Аластра не преминула получить прозвище Герцогиня. На людях она старается держать осанку, сохранять высокомерное выражение лица, иногда даже кажется, что до брезгливости. Но все это ровным счетом до того момента, как ей необходимо получить что-то. Причем не важно – удовольствие это или же материальная выгода. Тогда Аластра становится непомерно мягкой, изящной, такой же манящей, как в прошлом. Пухлые губы растягиваются в соблазнительной улыбке, в красных глазах загорается игривый огонек, она легко покручивает пальцами прядку волос, мелодично смеется, а голос приобретает тихие, переливчатые нотки, будто пытаясь усыпить внимание собеседника. Нельзя обвинить ее в коварстве и расчетливости, скорее это выглядит непринужденным кокетством, которое можно принимать или нет, но так ведь сложно устоять.
Одежды Аластра предпочитает идеально сидящие по фигуре, из дорогих тканей, которые не только выгодно подчеркнут ее достоинства, но и всегда подойдут под обстановку, в которой оказывается женщина. Предпочитает черные, красные тона и золото, обувь на высоких каблуках, а вот в домашней обстановке предпочитает простой халат с запахом.

На первый взгляд Аластра кажется холодной, высокомерной, надменной и даже жестокой. Ее внешняя отстранённость, даже какая-то брезгливая надменность зачастую отталкивают от нее и живых, и мертвых. Она кажется высокородной дамой, которой просто нет дела до других. Ее взгляд часто остается скучающим, а по выражению лица никогда нельзя понять, что творится в голове этой особы. Этот образ женщина выстраивала многие годы, и к настоящему моменту то, что она получила - полностью ее устраивало. Пробить эту стену порой  очень трудно, ведь нельзя пробиться туда, куда тебя пускать не хотят. Она была одинокой, даже когда вокруг было много людей. Но это был ее выбор. Аластра мало кого к себе подпускала, но если это происходило, то она дорожила этим существом и делала все, чтобы его от себя не отпускать.
За холодной же внешностью, кроется весьма пылкая натура. Если сдуть тот налет притворного высокомерия, который так отталкивает. Если перетерпеть манерный говор и перешагнуть через пугающий холод, обнаруживается весьма простая, легкая и общительная женщина. Она могла весело смеяться, задорно шутить, поддерживать компанию, хотя даже в таком состоянии сложно было понять, насколько хорошо знаешь это создание. Она кокетливая, любит заигрывать, играть интонациями голоса и мимики, соблазнительно и плавно двигаться. Когда опадает мишура, под ней открывается женственная, мягкая и теплая нутра. Она податливая, как пластилин, может легко подстроиться под других, под их характеры. Можно сказать, она хорошо чувствует людей. Но кому попало она не позволит лезть в свою душу. Она может быть доброй, заботливой, участливой и внимательной. Она искренне сопереживает, готова прийти на помощь и оказать поддержку. В ответ же ничего не требует. Нельзя сказать, что она жертвенна и бескорыстна, скорее просто реалистка, способная быть полезной другим. Это осталось в ней со времен смертной жизни. Ведунья, с которой она жила, учила не только премудростям знахарства, зелье-варения и лечения, но и отношения к миру. На них всегда косо смотрели в поселении, шептались и называли ведьмами, но, не смотря на это, пожилая дама никогда не отказывала тем, кто приходил за помощью, не держала зла или обид, и тому же учила свою воспитанницу. Долгое время она не могла понять, но та только покровительственно улыбалась и выдавала очередную премудрость, вроде: «О, не думай, что мир погружен во тьму, просто люди не делятся светом». Со временем эти наставления возымели эффект и стали частью  характера.
В отношении с другими Аластра очень осторожна. Она не закрывается, не отстраняется, ее нельзя обвинить в лицемерии, но она всегда внимательно наблюдает и оценивает, делает свои выводы, присматривается. Она мила, спокойна и рассудительна. Никто не застанет ее со слезами на глазах, в истерике, она не будет срываться на крик, топать ногами, закатывать скандал – это все не в ее стиле. Скорее она просто раздраженно посмотрит на нарушителя спокойствия, потрет висок или же прикроет глаза, сделав глубокий вдох, после чего улыбнется и продолжит спокойно говорить. Она ненавидит скандалы, не любит нервничать или переживать, отчего всегда старается сгладить любые недопонимания, а еще лучше держать людей на том расстоянии от своей души, на котором они не смогут оказать на нее влияние.  И все же, если у кого-то получается найти тропку в ее сердце – этому человеку она будет бесконечно предана, с ним она будет откровенна, позволит себе расслабиться,  быть слабой и рассказать о внутренних смятениях. В ответ же от нее получат не только благодарность и тепло, но и готовность идти на уступки и оказать поддержку.

Аластра была младшей дочкой в семье Бедвейграс. Любимой или нет, судить было сложно, хотя бы потому, что времена те диктовали любить мальчиков. Да и семьи своей она почти не помнила, ведь ее отдали в монастырь совсем крохой. Так что единственным и самым родным человеком была сестра. Монастырь, в котором они жили, вызывал в душе ребенка слишком много протестов. Ведь вольный и пламенный нрав не могли удержать монастырские устои. Так что монахам пришлось натерпеться, пока ребенка приучили хоть к какому-то послушанию и дисциплине. Во многом способствовал пример Исгерд, которую ей очень не хотелось подводить. И, когда казалось, что уже все улеглось и девочек удастся спокойно прятать в стенах Священной церкви, появилась другая проблема. 
Природу было не удержать, по крайней мере для тела Аластрионы. И чем старше она становилась, тем большим искушением она оказывалась для других, не желая умерить свой нрав. Ей, как девушке, хотелось внимания, появились попытки кокетства и категоричное нежелание мириться с участью «послушника». Шло время, и становилось очевидно, что ее проще держать в закрытой келье, как затворника, чем скрыть. Но такая судьба никак ее не прельщала. И как бы не рвалось на части сердце, как бы не тянули семейные узы, как бы слезно она не просила, но бежать из монастыря одной становилось все более очевидным решением. Не сказав Исгерд и слова о своем решении, девушка просто сбежала однажды ночью.
Мир снаружи оказался холодным, чуждым и неприветливым. Неподготовленному, привыкшему пусть к скудным, но удобствам, человеку, в нем было просто не выжить. А уж тому, кто бежит, даже не захватив провизии, не обладая навыками и знаниями – просто невозможно. Не сказать, что она совсем ничему не научилась у монахов, но различать ягоды было не ее коньком. Не удивительно, что совсем выбившись из сил, она съела первое, что попалось под руку. На том бы и закончилась история медновласой Аластрионы Бедвейграс, не найди ее старая ведунья. Девушка не знала, как долго она была без создания, но пожилая дама выходила ее и взяла под свое покровительство.
Так потомок знатной семьи поселилась в предместье небольшого поселения. Дом был простым, хозяйка строга, но по сравнению с устоями монастыря, девушка была почти свободна. Она могла вести себя, как хотелось, ходить, куда хотелось и хотя бы не скрывать свой пол. Она была пытливой и любознательной, пусть порой и слишком неусидчивой. То ли это передалось с генами, то ли просто особенность, но на свое счастье впитывала она все как губка, легко запоминая сказанное. Порой было удивительно, как, будто бы витающая в облаках Аластра, через несколько дней могла вспомнить подробности обучающего разговора.  И все же это не приносило ей популярности. Среди местных девушку сторонились – мало того, что появилась не пойми откуда, так еще и жила у знахарки. А то, с какой легкостью и непринужденностью мягкая, податливая и кокетливая девушка крутила парнями, вызывало завистливые взгляды не только сплетниц, но и зрелых женщин. И сколько не пыталась назидать ей покровительница о нравах, приличиях и осторожности, та только отмахивалась.
Время шло, но юную особу словно не брали года. Даже наоборот – она становилась только краше, будто наливаясь силой природы. Аластра стала мудрее, умнее, а за воспитание получила у местных язвительное прозвище «Миледи». Но теперь ее это ни капли не трогало. Как и завистливые взгляды женщин, что плевали ей в спину. Между тем, она никогда не забывала про сестру, стараясь всегда навещать ее и выспрашивать что-то новое. И, возможно, она и не была столь пытлива и привержена наукам, но всегда поддерживала беседу, с легким восхищением смотря на родственницу. И пусть это было крайне редко, но огонь сестринской любви только креп. И сколь бы не испытывала ее судьба, сидя у окна маленького домика, смотря на звездное небо, она никогда не желала, чтобы ее судьба повернулась по-другому. Жаль только судьба была иного мнения.
Ничего удивительного в том, что когда англичане пришли в их поселение, все разом указали на дом ведуньи. Только, вместо ярости, внутри разгоралась печаль. Ее часы, как и часы тех, кто с упоением рассказал о двух ведьмах, были сочтены. Эти люди не понимали, что это не поможет спастись, а только чуть отсрочит расправу над всем поселением. И она металась по дому, хватая вещи, умоляла ведунью идти с собой, но та предпочла остаться. Она решила принять смерть с теми, кто ее предал. В этот момент мир почти рухнул, а у девушки опустились руки.  Аластра почти приняла свою участь, но был человек, не желавший этой судьбы, и оставивший все, лишь бы спасти ее. Сестра уводила ее прочь, они выбрали жизнь, но лишь для того, чтобы принять смерть от других существ. И теперь им вечно предстояло быть вместе.
Принять смерть и кровь Матриарха для Аластры оказалось не так сложно. Будто в ней была та черта, ступенька или воспитанная натура, что позволяли принять чужую силу. Не только понять, но и смириться, подчиниться и принять учение. И, коли ей было много проще, Аластра отдала всю себя, чтобы помочь сестре. После обучения жизнь «вне жизни» начала набирать обороты. Аластра, наконец, могла получить то, чего долго желала. Стать, ум, опыт и чутье позволили ей нажить ресурсов и знаний, чтобы к современности стать меценатом. Она с удовольствием организовывает благотворительные вечера, выставки и встречи, играя роль светской львицы.